Майор пробыл в Египте четыре месяца и не только изучил ситуацию, но и завербовал шестерых местных евреев в Каире и Александрии. Им предстояло выполнять смешанные задачи: организовывать еврейскую самооборону — на случай погромов, вести разведывательные операции и готовить подрывные акции. Тем самым майор заложил основу для работы подразделения номер 131. Миссия майора Дара была признана успешной, поскольку агентов в Египте было очень мало.

Но когда майор вернулся, в разведке разгорелся спор: можно или нельзя использовать в оперативной работе египетских евреев?

С одной стороны, на них можно было положиться — они не продадут товарищей в отличие от местных арабов, которые соглашались работать на израильскую разведку за деньги. Но с другой стороны, использование египетских евреев в разведывательных операциях в случае разоблачения могло плохо сказаться на положении еврейской общины в стране.

Более осторожные офицеры говорили, что вообще нельзя проводить такие рискованные операции, которые могут привести к началу новой войны в тот момент, когда израильская армия еще слаба. Все силы и средства нужно употребить на укрепление армии.

Но в Генеральном штабе считали, что небольшие диверсионные операции могут оказаться очень полезными, а их подготовка требует сравнительно небольших средств.

Командир подразделения Бен-Цур возражал против вербовки местных евреев. Он сам был агентом в Ираке и считал, что работать в разведке могут только подготовленные люди, профессионалы, а не любители.

В конечном счете, было решено тайно доставить только что завербованных агентов из Египта на учебу в Израиль. Им показали, как шифровать собственные донесения и расшифровывать телеграммы из центра. Кроме того, они освоили методы изготовления взрывчатых веществ. Еще им преподавали чисто военные материи: топографию, навигацию, умение стрелять. Но их не обучили основам конспирации и не объяснили, как вести себя в случае провала и ареста.

Пока они учились, за ними внимательно наблюдали, анализируя их сильные и слабые стороны. Впечатление эти храбрые молодые люди произвели благоприятное. Может быть, они бы и справились с задачей, если бы им подобрали подходящего командира.

Теоретически руководителем нелегальной разведывательной сети в Египте должен был стать завербовавший их майор Дар. Но его не любил командир подразделения подполковник Бен-Цур. Майор Дар, в свою очередь, презрительно относился к Бен-Цуру, считая его не очень умным человеком.

Мнение командира, как это бывает в армии, оказалось решающим. Майора Дара так и не назначили на эту должность. Тогда единственным кандидатом оставался уже обосновавшийся в Египте майор Макс Биннет. Он работал в Египте с 1952 года, а до этого действовал в Иране и Ираке. В данный момент выдавал себя за представителя одной немецкой фирмы.

В принципе, он уже познакомился со всеми членами подпольной группы, но ему запретили с ними работать, чтобы они случайно его не выдали. Только один из новых агентов стал его радистом, потому что сам Макс очень медленно работал на передатчике.

В октябре 1953 года последний член подпольной группы Филипп Натансон окончил курс подготовки в Израиле и кружным путем, через Вену, вернулся в Египет. Он привез с собой приказ купить в аптеках необходимые химикалии и ускорить приготовление взрывчатки.

На самом деле группа не была готова к активным действиям. У нее не было ни командира, ни надежной связи с центром, ни фальшивых паспортов, ни продуманных путей бегства на случай провала.

Почему так произошло?

По плану группа не должна была вступать в действие раньше 1956 года. Поэтому технический отдел военной разведки, который готовил фальшивые документы для агентов, отказал Бен-Цуру во внеочередном заказе: ваши люди могут подождать.

Но изменилась политическая ситуация, и разведывательно-диверсионную сеть активизировали на два года раньше срока.

Начальник военной разведки полковник Гибли искренне думал, что тайные операции способны изменить ход истории. Он и его помощники выдвигали массу планов и идей, но им не хватало умения отделить реальные планы от невыполнимых.

Израильская разведка только-только создавалась. В принципе, появление в разведке новичков — это неплохо, это приток свежей крови. Но новички должны уравновешиваться опытными профессионалами. А профессионалов не было.

Другая проблема состояла в «синдроме Кассандры»: военная разведка всегда исходила из худшего варианта развития событий. Разведка часто давала неточные оценки и прогнозы, подозревая то, чего не было на самом деле, и ожидая худшего.

Она переоценивала военный потенциал арабских стран. Частично это диктовалось пониманием очевидной слабости самого Израиля в начале пятидесятых.

В 1950 году военная разведка впервые представила прогноз развития событий, исходя из того, что все арабские страны нападут на Израиль одновременно. Неутешительные выводы этого прогноза сильно повлияли на настроения генералов и политиков, ознакомленных с документами разведки.

Многие считали, что время неумолимо работает против Израиля и превентивный удар это единственное, что спасет страну от неминуемого разгрома.

Начальнику военной разведки полковнику Биньямину Гибли едва перевалило за тридцать. Он родился в 1919 году в Палестине в крестьянской семье. Окончил школу в Тель-Авиве, учился в Принстонском университете и в военном училище в Соединенных Штатах. Служил в еврейской полиции Палестины и в нелегально существовавшей Хагане.

После реорганизации разведки в марте 1949 года возглавил отдел, затем стал заместителем начальника и, наконец, начальником военной разведки. В апреле 1953-го его отправили на год учиться в Англию и США. Это означало, что ему прочили большое будущее: в те годы учиться за границу посылали немногих. Через год он вернулся.

Обаятельный, энергичный, умелый организатор, он был не интеллектуалом, а человеком действия. Считал, что военная разведка должна не столько собирать информацию, сколько проводить тайные операции. Амбициозный Гибли рождал прекрасные идеи, но ему не хватало благоразумия, и он не думал о риске, с которым связана любая разведывательная операция.

Наступил момент, когда военная разведка фактически вышла из подчинения премьер-министру и перестала отчитываться перед директором Моссад, который считался главой всего разведывательного сообщества Израиля и докладывал премьер-министру о всех важнейших операциях.

В 1953-м директор Моссад Иссер Харел получил от руководителя военной разведки план оперативной работы и сказал, что должен знать, что именно собирается делать таинственное подразделение номер 131.

Харел был обеспокоен тем, что военная разведка привлекает к агентурной работе в Египте местных евреев, а премьер-министру об этих планах ничего не известно. Харел сомневался в необходимости проведения операций подразделением номер 131 и пытался настоять на том, чтобы он был включен в состав лиц, которые контролируют эти операции.